Ганс Кельзен (1881–1973) – один из авторитетным философов и теоретиков права XX в., основатель правового нормативизма («Социологическое и юридическое понятия государства» (1922), «Основные проблемы государственно-правового учения, исходя из учения о правовом установлении» (1923), «Общее учение о государстве» (1925), «Чистое учение о праве» (1934). С позиций логико-аналитической юриспруденции Кельзен разрабатывает чистое учение о праве в рамках позитивизма. Он предлагает ответ на вопрос, что есть право, каким оно должно быть. Кельзен обосновывает следующие  положения: в любом феномене, относящемся к праву, можно различить два элемента: 1) происходящие во времени и пространстве чувственно воспринимаемые акты; 2) правовое значение этих актов. Внешнее действие, которое по своему объективному значению составляет правовой акт, – это всегда протекающее во времени и пространстве чувственно воспринимаемое событие, т. е. природное явление, определенное законом причинности. Но именно в таком своем качестве оно не относится к праву. Это действие превращается в правовой акт благодаря объективному смыслу, связанному с этим актом. Конкретное действие, по мнению Кельзена, получает специфический юридический смысл в силу существования некоторой нормы, которая по содержанию соотносится с этим действием, наделяя его правовым значением. Акт может быть истолкован согласно этой норме. Важнейшей задачей является обоснование действительности нормы, т. е. наличия у нее обязывающей силы, в соответствии с которой нечто должно или не должно совершаться. Кельзен обосновывает «необходимость» следовать норме (согласно неокантианской методологии), не прибегая при этом к относительным моральным ценностям. Действительность нормы исключает ее связь с фактом наличия или отсутствия санкции.
Смысл нормы у Кельзена не связан с общим правилом поведения. Обязательно лишь ее знаковое выражение (жест регулировщика). Норма не создается актом законодательства, правовая норма имеет объективный смысл, который в отличие от субъективного смысла, не исчезает вместе с волей, он остается долженствованием и тогда, когда адресат нормы ничего о ней не знает. Такой смысл норме придается другой, более «высокой» нормой. Кельзен распространял принцип нормативного долженствования не только на право, но на все виды нормативного регулирования. Принцип таков: содержание реальных событий в праве всегда «согласуется с содержанием некоей нормы, которая признается действительной». Это и есть основная посылка чистого учения о праве и нормативизма.
Право – это нормативный порядок человеческого поведения, но не само поведение. Право есть система регулирующих человеческое поведение норм. Эти нормы предполагают смысл актов, интенционально направленных на поведение других, они предписывают это поведение, дозволяют или уполномочивают. Норма есть долженствование, а акт воли, смысл которого она составляет, — бытие. Для Кельзена как неокантианца очевидно, что «из того, что нечто есть, не может следовать, что нечто должно быть, равно как из того, что нечто должно быть, не может следовать, что нечто есть». Признавая дуализм бытия и долженствования, Кельзен не отрицал возможности их взаимного соотнесения. Должное поведение может обозначать поведение, которое предусмотрено нормой; оно остается должным, даже не будучи сущим. Но оно может также обозначать фактическое, сущее поведение, соответствующее содержанию нормы. Для Кельзена приемлем лишь один вариант: выведение должного из должного же. Основная норма — это лишь норма долженствования, из которой следует действительность других норм, основная норма есть постулат юридического мышления, «трансцендентально-логический постулат».
Кельзен различает статичные и динамичные нормативные системы. Статичная предполагает выведение норм из основной нормы (например, сохранять гармонию с мирозданием, можно также вывести все моральные нормы (помощь ближнему, исполнение обещания, запрет на ложь и т. д.). Динамическая связана с тем, что в содержание основной нормы входит уполномочивание нормоустанавливающей инстанции, или правило, как должны создаваться общие и частные нормы порядка, конституируемого основной нормой. Процесс динамики права идет от общих норм к индивидуальным, создаваемым судами и администрацией. Кельзен различал действительность и действенность правовой нормы. То, что норма действительна, не равнозначно тому, что она фактически применяется и соблюдается. Действенность есть условие ее действительности. Такая позиция Кельзена не вполне согласуется с нормативизмом, т.к. норма должного зависит не только от другого должного, но и от сущего (поведенческих актов). «Чистая теория» оказывается связанной с социологией.
В норме Кельзен различает объективные и субъективные ценности. Объективные ценности правовой нормы не знают ценностной градации. Ценность – в самой норме как объективном правиле должного для всех, это не что иное как формальная ценность правовой нормы. Субъективные ценности, установленные актами человеческой, а не надчеловеческой воли, есть относительные и субъективные ценности. Основанием действительности государственного правопорядка может быть «позитивная норма международного права в ее применении к государственной конституции». Основанием действительности международного правопорядка может быть лишь основная норма международного права, которая есть опосредованное основание действительности государственного правопорядка. Всякая подлинная основная норма – не установленная, но постулируемая норма. Она представляет собой предпосылку, позволяющую рассматривать так называемое общее международное право, т. е. «в общем и целом действенные нормы, регулирующие поведение всех государств по отношению друг к другу», как правовые нормы, обязывающие государства. Эти нормы создаются обычаем, который конституируется фактическим поведением государств, действующих согласно государственным правопорядкам. Эта основная норма гласит: правительства, в своих взаимоотношениях должны вести себя в соответствии с существующим в международных отношениях обычаем. Эти нормы – «логико-правовая конституция международного права». Из данных норм обычая выводятся последующие нормы, например, уполномочивающие государства регулировать свои взаимоотношения посредством договоров. (Хотя эти нормы имеют мало общего с правовыми нормами как порядком принуждения).
Право, по Кельзену, есть нормативный порядок, регулирующий человеческое поведение. С «психологически-социологической точки зрения» функция всякого социального порядка заключается в том, чтобы добиться определенного поведения людей, подчиненных этому порядку: «Побудить их отказаться от некоторых действий, почему-либо считающимися вредными для общества или совершать действия, полезные для общества. Мотивация для «полезного» действия связана с представлениями о нормах, предписывающих или запрещающих человеку определенные действия.
Через призму «психолого-социологического подхода» Кельзен выявляет причинно-следственные связи между факторами, стимулирующими поведение человека, и самим его поведением и обосновывает необходимость внешних актов принуждения в целях «подчинения» поведения правопорядку. Социальный порядок он связывает с внешним принуждением, стимулами нормативного поведения являются положительные и отрицательные санкции. Неисполнение «предписанного поведения» вызывает осуждение, а исполнение – одобрение, то и другое есть санкции. Определяя право как принудительный порядок, он имеет в виду акты принуждения, установленные правопорядком в качестве санкций за несоблюдение правил. Понятие «субъективное право» есть отражение правовой обязанности.
«Порядок» есть система норм, по Кельзену, которые имеют общее основание действительности (основную норму). Важный принцип социальных порядков – их принудительность. Право есть принудительный порядок человеческого поведения. Санкции всегда имманентны (санкции самого общества, а не Бога) и социально организованы (в отличие от простого одобрения или осуждения). Не всякий установленный правопорядком акт принуждения является санкцией, а только тот, который наступает как следствие определенного поведения. Правда, правомерное поведение может вызываться и другими причинами, кроме страха перед санкцией, в частности, религиозными или нравственными представлениями.
По Кельзену, «принуждение, побуждающее индивида вести себя предписанным, правомерным образом, есть принуждение психическое, в его основе — представление о праве. Однако психическое принуждение не есть акт принуждения, позволяющий считать это поведение противоправным. Природа права относится исключительно к миру должного. Если в мире сущего действует причинная связь, то в мире права – связь по принципу «вменения». Любому правовому сообществу (правопорядку) принадлежит монополия на применение мер принуждения, которая может быть децентрализованной (в первобытном обществе) или централизованной (в государстве). Любой правопорядок обеспечивает коллективную безопасность, ее цель – мир. И лишь через принудительный порядок достигается порядок мира. Характеризуя правопорядок (право) через его действенность, Кельзен в соответствии с позитивистской доктриной отрицал такой признак правопорядка, как справедливость, которая всегда относительна.
По Кельзену, «чистое учение» о праве устраняет дуализм (субъективного и объективного права), интерпретируя понятие лица как персонификацию комплекса правовых норм, сводя обязанность и субъективное право к правовой норме. Чистое учение устраняет субъективистский подход к праву, ориентирует на объективистский и универсалистский подходы, рассматривает право как организм, как некоторый порядок. Целью теории права становится точный структурный анализ позитивного права, свободного от этико-политических оценочных суждений.
Государство, по мнению Кельзена, есть некий порядок человеческого поведения – правовой порядок. Государство — это относительно централизованный правопорядок, в рамках которого органы государства создают и применяют нормы, образующие правопорядок. Государственная власть есть действительность государственного правопорядка, а всякое государство есть правовое государство, т.к. оно представляет собой правопорядок. В теории Кельзена право как нормативный порядок должного, так или иначе, оказывается в зависимости от сущего. В конечном счете, нормативность права, в обход теоретических построений самого ученого, оказывалась связанной с субъектами социальных взаимодействий и зависела как от интерпретации ими некоего нормативного правопорядка как должного, так и от претворения этого должного в своих поведенческих актах.
Современная аналитическая юриспруденция есть модификация новейшего юридического позитивизма. Иногда рассматривается как разновидность юридико-методологического позитивизма, во многом перекликающегося с юридическим позитивизмом Г. Кельзена, теориями аналитического догматизма, юридической лингвистикой. Предшественниками этого направления в юриспруденции были римские юристы (Гай, Папиниан, Павел, Ульпиан, Модестин и др.), а доктора юриспруденции Средневековья (Ирнерий, Бартоло, Бальд).